Роза в снегу - Страница 16


К оглавлению

16

— Вы отрицаете, что браки по любви существуют?

— Напротив. Взять хотя бы моего брата и его жену. Они души друг в друге не чают.

— Как и мои родители. Хотя, с другой стороны, мама была ослепительной красавицей. Внешне Рита — точный ее портрет.

Черты ее лица едва заметно изменились. И это отразилось в ее глазах. Они стали отстраненными и какими-то печальными.

Внезапно раздался крик. Эмма вздрогнула.

— Хью? — позвала она. — Где он? Хью!

Нахмурившись. Алан устремил взгляд на реку. Там не было ничего, кроме ледяного пространства.

— Хью! — Эмма закричала громче, поворачиваясь в разные стороны в отчаянной попытке отыскать внезапно исчезнувшего мальчика.

Она побежала к обрыву. Плащ ее развевался, ноги путались в юбке.

Выругавшись. Алан догнал ее, схватил сзади и крепко держал, оглядывая усеянную камнями поверхность утеса и дно расщелины, проверяя, не свалялся ли мальчик с обрыва.

Никого.

Эмма вырвалась и побежала вниз по склону, выкрикивая имя Хью и зовя Бриггса, который, услышав крики, уже мчался к ним.

Алан бросился бежать по обледенелому склону, глазами торопливо обшаривая складки местности и напрягая слух в надежде расслышать детский крик.

Есть!

Он чуть не свалился в расселину, прежде чем его глаза заметили зияющую черную яму. Плач Хью заглушался глубиной пещеры и густой растительностью. Упав на колени, Алан вгляделся в темноту и позвал Хью. Мальчик ответил испуганным всхлипом.

— Не двигайся, Хью, — приказал Алан как можно спокойнее. — Сейчас мы с мамой вытащим тебя отсюда.

Было слышно сопение малыша, потом дрожащий голосок произнес:

— Обещаешь?

Алан улыбнулся:

— Обещаю.

Он поднялся на ноги, как раз когда подбежала Эмма, а за ней Бриггс.

— Это что, какой-то колодец? — спросил кучер, заглядывая через край ямы.

— Шурф. В этих скалах полно таких.

— Он глубокий? — Эмма схватила его за рубашку.

— Не могу сказать, но, кажется, с мальчиком пока все в порядке. — Алан снял пиджак, закатал рукава рубашки, затем опустился на колени.

Бриггс сделал то же самое, и, когда Алан свесился с края ямы, кучер крепко ухватил его за лодыжки.

Повиснув вниз головой, царапая лицо, руки и грудь об острые выступы, Алан вытянул руки к неясному силуэту ребенка, съежившемуся внизу.

— Дай мне руку, — спокойно приказал он.

Когда мальчик отказался, он попытался продвинуться еще дальше. Послышалось невнятное бормотание, проклятия, какая-то лихорадочная возня наверху, и Алан почувствовал, что соскальзывает в яму. Он отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь, лишь бы остановить падение, но секунду спустя окунулся головой вниз в холодное, вонючее болото в дюжине футов внизу.

Высоко над ним тревожно вскрикнула Эмма. Бриггс, забывшись, выругался. Рядом выл от страха Хью. Побарахтавшись в грязи, Алан выкарабкался на уступ, где сидел мальчик. Он протянул руку, и Хью забрался к нему на колени, спрятал лицо у него на груди и всхлипнул.

— Ну-ну, — пробормотал Алан.

Он неуверенно обнял рукой маленькое тельце и поглядел на круг серого неба над головой.

— Мистер Шеридан! — позвала Эмма. — Вы меня слышите? Хью в порядке?

— Лучше, чем я, — пробормотал он. — По крайней мере, он сухой.

После длительных манипуляций Алану удалось вызволить Хью, вначале поставив его себе на плечи, а потом ухватив за лодыжки и приподняв настолько, чтобы Эмма и Бриггс смогли дотянуться до его рук. Послышался хор радостных возгласов, которые стали постепенно удаляться.

— Эй! — закричал Алан. — А как же я? Эй, есть там кто-нибудь?

Через несколько секунд над краем провала появилась голова Бриггса, и он крикнул:

— Вам подать руку, сэр?

С большим трудом Алану удалось отыскать опору для ног среди острых камней, чтобы подняться выше и дотянуться до протянутой руки Бриггса. Выкарабкавшись на поверхность, Алан мгновенно заледенел на пронизывающем ветру. Сняв с себя плащ, Бриггс накинул его Алану на плечи. Далеко впереди Эмма и Хью уже садились в карету.

Внутри кареты было значительно теплее. Пока лошади неслись в сторону Кортни-холла, Эмма держала сына на коленях и растирала ему руки и ноги. Румянец постепенно возвращался на лицо мальчика, а дрожь утихала. Но Эмма все равно крепко прижимала его к себе, то и дело целуя маленькую головку и время от времени поднимая глаза на Алана.

— В конце концов, хорошо, что я поехал с вами, — сказал он.

— Если б вы не поехали, — парировала она, — этого бы не случилось.

Его брови взметнулись вверх.

— Фактически, — продолжала Эмма уже более ровным голосом, — вы отвлекли меня.

— Я сижу здесь, мокрый, грязный, закоченевший, и вы еще меня обвиняете? Посмотрите на меня, — добавил он, взмахнув оцарапанными руками. Его рубашка была разорвана в нескольких местах.

Хью, поерзав, сел, затем посмотрел прямо на Алана и протянул ручки.

Снова воцарилась тишина. Карета покачнулась. Алан нахмурился. Не говоря ни слова, Хью соскользнул с материнских колен и залез к Алану. Прижав свою маленькую головку к груди мужчины, он продолжать взирать на него большими серо-зелеными глазами.

— О боже, — пробормотал Алан, ощутив, как что-то слабо шевельнулось у него где-то в области сердца. Несомненно, страх… или даже неприязнь, ибо для него дети всегда были вынужденным неудобством, необходимым главным образом для продолжения рода.

Эмма ничего не сказала, лишь наблюдала за ними с напряженностью, граничащей с паникой.

И все же было в этом что-то еще. Какое-то пробуждение.

16